Особенного успеха в разведении тюльпанов и селекции новых сортов добились голландцы. В цветоводов переквалифицировались сотни вчерашних рыбаков и ремесленников. Многие фермеры превращали свои поля и огороды в обширные плантации для выращивания столь востребованного растения.
Цены на луковицы устойчиво росли несколько лет. И Голландия, с её передовой экономикой и духом свободного предпринимательства, превратилась в главного поставщика тюльпанов для всей Европы.
Кульминация тюльпановой лихорадки. Власти отправили солдат уничтожать плантации цветов, чтобы остановить падение цен. На переднем плане изображён голландец, который готов с оружием в руках защищать свой горшочек с тюльпаном экзотического сорта
Одновременно в Амстердаме и ряде других городов сложились стихийные биржи, где активно шла торговля столь актуальным товаром. Причём в торгах энергично участвовали не только профессиональные брокеры, но и множество случайных людей. Ещё одной особенностью таких бирж стала спекуляция фьючерсами. То есть контракты заключались на покупку и продажу луковиц, которые ещё предстояло вырастить. Или тех сортов, которые ещё даже не выведены.
Луковицу редкого сорта считали лучшим приданым
1634 год традиционно считается стартом тюльпаномании. Бурный рост цен подстегнул и приток капиталов из других стран. За неделю цена на «новинку» рынка могла подскочить вдвое. Известны случаи, когда за горшочек с тюльпаном экзотической расцветки отдавали мельницу или корабль. Желанными невестами считались девушки, в приданое за которых давали луковицу пёстролепесткового сорта.
К концу 1636 года ажиотаж достиг апогея. Резко подскочила стоимость не только редких, но и самых обычных тюльпанов. Многие были искренне уверены, что цена на эти цветы будет расти вечно. Краткосрочное падение спроса в ноябре обернулось вскоре ещё более бурным ростом цен. Многие спекулянты потеряли чувство реальности. Они стали столь самоуверенны, что закладывали всё своё имущество, не задумываясь о потенциальных рисках.
К февралю 1637 года цены достигли своего пика. Но рынок оказался перегрет, и биржевой пузырь закономерно лопнул. Стоимость луковиц упала в разы. Сотни владельцев расписок (среди которых были и врачи, и пекари, и даже трубочисты) на ещё не выросшие цветы оказались банкротами. Власти, желая спасти ситуацию, пошли на радикальные меры. Чтобы остановить падение цен, на плантации с цветами отправляли солдат для уничтожения рассады. Но всё было тщетно. Тюльпановые биржи рухнули.
В 1636 году за одну луковицу было заплачено 5200 гульденов
Позднее в литературе история тюльпанового безумия и полного разорения биржевых игроков была ярко и неоднократно описана. Сложилось множество мифов и небылиц. А ведь на самом деле экономика Голландии на фоне краха тюльпановых бирж не только избежала депрессии, но и продолжила рост. А Нидерланды до сих пор остаются мировым лидером в производстве цветов.
События тюльпаномании стали фоном для любовной драмы «Тюльпанная лихорадка» (США — Великобритания, 2017 год)
Главный урок тюльпаномании заключался в том, что любая игра на бирже должна вестись обдуманно и профессионально. А когда активом начинают заниматься сразу все — это признак грядущего «пузыря». Вспоминаются слова знаменитого финансиста Джона П. Морганамл., успевшего спасти свои активы перед биржевым крахом 1929 года: «Когда на рынок выходят чистильщики обуви — профессионалам надо уходить». Опытные брокеры всегда чувствуют главные тренды. И успевают вывести и свои, и клиентские средства до того, как «пузырь» лопнет.
Тюльпаномания (нидерл. tulpenmanie ) - бурный период в истории Голландии, когда спрос на луковицы тюльпанов начал превышать предложение, и этот товар достиг невероятной цены (особенно это относится к 1634-1637 годам).
Обычно, об этом кризисе почти 400-летней давности пишут мало, однако история голландских тюльпанов заслуживает большего внимания, тем более что связанна она с «нереальными деньгами». Кстати, читая про тюльпановый кризис нередко возникает вопрос, почему тюльпановая мания охватила только Голландию, а не другие европейские страны?
Из Турции В Австрию
В 1555–1562 годах в Османской Империи можно было встретить австрийского посланника Огира Гизелина де Бусбека (Ogier Ghiselin de Busbecq). Именно он привёз в Европу несколько тюльпановых луковиц. Приехавшие из Константинополя в Вену тюльпановые луковицы были посажены в саду Австрийского императора династии Габсбургов, Фердинанда I. Присматривал за ними Шарль де ль Эклюз (Charles de l"Ecluse) - знаменитый французский ботаник того времени, обычно представлявшийся по имени Карл Клузиус (Carolus Clusius). Шарлю де ль Эклюзу получилось создать необходимый для цветов климат и тюльпаны в саду Габсбургов расцвели. Слухи об успехе Эклюза дошли и до руководства Лейденского университета, которое предложило ему стать куратором университетского ботанического сада.
Из Австрии в Голландию
Осенью 1593 года Шарль де ль Эклюз прибыл в голландский город Лейден с секретным грузом тюльпановых луковиц. И уже в 1594 году расцвел первый посаженый им в Голландии тюльпан. В Лейдене Эклюз занимался скрещиванием разных видов тюльпанов, пытаясь вывести тюльпаны которые можно было бы выращивать в более суровом нежели турецкий климате и получить лепестки разных оттенков. Более двадцати лет Шарль де ль Эклюз проработал в ботаническом саду Лейдена, но однажды выращенные им тюльпаны были украдены. Вскоре на цветы напала какая-то неизвестная болезнь (считается что это был вирус) - бутоны тюльпанов принимали невиданные до этого формы, края некоторых лепестков стали как-будто бы стриженными, появились новые оттенки. Именно эта аномалия и послужила началом тюльпаномании в Голландии. Только не подумайте что в то время вся Голландия цвела тюльпанами. Цветы эти были символом роскоши и присутствие их в саду голландцев свидетельствовало о высоком статусе хозяев в обществе.
Невероятные цифры
Почему тюльпаны имели столь высокое значение? Дело в том, что недвижимости и лошадей с каретами каждый богач того времени имел предостаточно, а вот тюльпан - как раз был такой редкой и исключительной вещью, которая всегда могла поведать о богатствах хозяина. В 1623 году одна луковица популярнейших сортов тюльпанов стойла 1000 гульденов. Много это или мало? Решайте сами - годовой доход среднестатистического голландца того времени составлял 150 гульденов, значит ему почти семь лет необходимо было экономить, чтобы купить один тюльпан. Известны факты, когда тюльпаны менялись на недвижимость и землю. Продавцы тюльпанов того времени зарабатывали около 6000 гульденов ежемесячно. Некоторые сделки вообще поражают, например в 1635 году 40 тюльпановых луковиц было продано за 100000 гульденов. Какие это гигантские деньги можно понять узнав цены на еду того времени: одна тонна масла стойла 100 гульденов, 10 откормленных свиней - 300 гульденов. Самыми дорогими считались луковицы сорта «Semper Augustus» - известна сделка по продаже одной луковицы этого сорта по цене 6000 гульденов.
Тюльпановые биржи
Спрос на тюльпаны всё возрастал, а предложения было не достаточным. Многие голландцы погрузились в тюльпановый бизнес. В Амстердаме, Роттердаме, Гарлеме и Лейдене открылись тюльпановые биржи. На биржах торговались не только «живые» тюльпановые луковицы, но и ещё не выросшие. Там же заключались сделки на будущее, где люди обязывались покупать или продавать оговоренное количество тюльпановых луковиц за оговоренную сумму в назначенное время в будущем (если говорить современным языком - использование опционов). Именно использование опционов явилось одним из причин образования «мыльного пузыря» и его спада. Опционы, по-видимому, дали многим новичкам возможность выйти на рынок, который ранее был для них закрыт. В таких сделках продавались не только не выросшие «дети» уже посаженных луковиц, но и луковицы которые ещё только предстояло посадить будущей осенью. Сделки эти называли «торговлей ветром» (англ. «wind handel »). Словом, кипела настоящая биржевая жизнь, в которой спекулировалось не акциями, а тюльпанами. Многие голландцы ведомые тюльпаноманией продавали единственное имущество только для того, чтобы купить пару тюльпановых луковиц и позже продать их подороже.
Пузырь тюльпановой мании
Цены на луковицы тюльпанов с каждым годом росли. Но в 1637 году случился перегрев рынка - цены достигли таких высот, что спрос резко упал. У задолжавших и нищих голландцев осталось множество тюльпановых луковиц - но их было некому продать. В тот год цена на луковицы упала в 100 раз. Такой обвал цен ударил и по всей голландской тюльпановой промышленности. Тюльпановый кризис стал причиной последующего финансового кризиса в Голландии, оказалось вся экономика страны была сосредоточена на тюльпанах. Пострадавшие граждане стали винить в провоцировании тюльпанового кризиса правительство, принявшее ряд поправок к законам о торговле тюльпанами, ограничивающих биржевые спекуляции. Понятно что правительство Голландии лишь «закрыло дыру» позволившую ценам на тюльпаны вздуться до заоблачных. Не все понимали что чем раньше пузырь тюльпановой мании лопнул бы - тем легче бы были последствия.
Залечь на дно в Амстердаме. Как кризис сразил футбол Нидерландов
Чемпионат Нидерландов по-прежнему поставляет молодых звёздочек в Европу, но становится слабее из-за кризиса футбольной системы страны.
В Голландии больше не верят в сборную страны
Такова жизнь – ещё на ЧМ-2014 «оранжевые», ведомые хитрым лисом Луи ван Галом , взяли бронзу, наступая на горло собственной песне и играя в неголландский футбол. А на Евро-2016 «Заводной апельсин» не поедет вообще. Неужели стоило всего лишь выдернуть из сборной тренера-неформала, чтобы по принципу домино сбить всё построенное?
Когда голландцы не попали на Евро, местные журналисты упражнялись в остроумии. Но больше всего мне понравилось, как на ту ситуацию отреагировал Сьорд Муссу , колумнист AD: «Некоторое время назад Берт ван Марвейк , сидя на диване в Меерсене и вспоминая о Евро-2012, спокойно попивал кофе и меланхолично говорил, что это один из худших турниров во всей истории «оранжевых». Тогда он чётко объяснял мне конкретную причину провала – отсутствие должной подготовки. Но сейчас у нас нет единой причины! Может, всё началось с автогола в Чехии, может, с Рейкьявика – города ледников и йети. Если позор может быть красивым, то этот голландский «апельсин» опозорился потрясающе красиво, провалившись на всех фронтах».
Нидерланды – Франция
В том, что голландский футбол якорем погружается на дно, действительно нет единой причины. Пролёт сборной мимо Евро лишь верхушка айсберга. Устаревают идеи, становятся слабее клубы, чахнет тренерская школа. Футболисты – пешки на этой шахматной доске. Поколение, которое будет представлять Нидерланды в ближайшие 5 лет, слабее поколения Арьена Роббена и Уэсли Снейдера не из-за школы, не из-за своего уровня. Они жертвы того, что в игре толстосумов голландский чемпионат становится всего лишь инкубатором.
Жалкая, кошмарная участь для самой самобытной лиги Европы. Для лиги, подарившей миру чемпионский «Аякс» с ван дер Саром, Блиндом, Клюйвертом; «Фейеноорд» с Пьером ван Хоойдонком в атаке; крепкий ПСВ Гуса Хиддинка. Они блистали в еврокубках, доходили до полуфиналов и финалов Лиги чемпионов и Кубка УЕФА. Но это было будто в другой Вселенной.
***
В Голландии не могут удерживать ярких звёзд
Вспомните, какой Эредивизия была ещё 10-15 лет назад. Для местных талантов и звёздочек со всех концов света Страна тюльпанов становилась местом, где они проходили сквозь огонь, воду и медные трубы. Златан Ибрагимович, Кристиан Киву, Матея Кежман, Уэсли Снейдер, Арьен Роббен, Дирк Кюйт – все они покидали Нидерланды, когда были сложившимися футболистами, закалёнными чемпионской гонкой, Лигой чемпионов и матчами с запредельным градусом борьбы. Все они (кроме Кежмана, правда) становились лидерами в Италии, Испании, Германии, Англии – во многом благодаря своей закалённости. Их не выдёргивали в «Ювентус» или «Ливерпуль» после трёх удачных матчей.
За эти годы статус голландского чемпионата поменялся – звёздочек, сверкнувших здесь хотя бы мимолётом, покупают при первой же возможности. Обратных примеров – когда футболист уезжал в топ-лигу, окрепнув, обросши мясом, – нынче можно пересчитать по пальцам одной руки. Жоржиньо Вейналдум ушёл из ПСВ, когда стал лидером и мозговым центром «крестьян» (да и с новой командой, как показало время, продешевил). Кристиан Эриксен и Луис Суарес уезжали в АПЛ, чувствуя, что в «Аяксе» они уже сделали что могли, достигли потолка. Кевин Строотман, уйдя из ПСВ в «Рому», заиграл в Риме на космическом уровне – лишь травмы помешали ему стать лучшим центрхавом Серии А (как минимум). А Дейли Блинд – идеал универсального солдата – уехал выжигать все возможные зоны в «Манчестер Юнайтед» только после того, как прокачал умения в том же «Аяксе» де Бура.
Примеров «лишних» людей куда больше. Мемфис Депай, как показало время, оказался не готов к переезду в АПЛ – причём в ментальном плане, а не в игровом. Болельщики «Лацио» скоро начнут собирать подписи для петиции, которая запретит играть Уэсли Худту: его выдернули в Рим после одного удачного сезона за «Алкмар», до которого Худт крепко сидел на лавке. Как оказалось, без куража и незыблемого доверия Уэсли – очень посредственный защитник, боящийся сделать ошибку и сесть обратно на лавку. Поблекли после отъезда из «Херенвена» Альфред Финнбогасон, Бас Дост и Марк Ут. А какие авансы выдавали Марко ван Гинкелу? Он мог бы стать ключевым игроком «оранжевых», но рано покинул «Витесс». Да и выбор сделал не лучший – попал в «Челси» Жозе Моуринью.
Трансферный рынок настолько обезумел, что теперь даже аутсайдер Чемпионшипа может купить ключевого игрока «Алкмара» или «Твенте». Причём за маленькие деньги – голландцы исторически не наваривались на своих талантах. А футболисты в погоне за новым вызовом слишком рано уезжают из Нидерландов. Результат налицо – посмотрите на сборную, не попавшую на Евро. «Оранжевые» зависели лишь от Роббена (не поверите, но ему уже 32), а после его травмы – от Мемфиса Депая, к такой ответственности не готового. Между поколением 30-летних, которое созревало в Эредивизии, и новыми лицами целая пропасть. А ещё в Нидерландах почти нет преемственности поколений. Дядек, играющих бок о бок с такими, как юные-юные Вацлав Черны, Стивен Бергвейн и Рихайро Живкович, – кот наплакал. Есть разве что Дирк Кюйт, тянущий на себе «Фейеноорд».
***
Голландия испытывает кризис тренерских идей
В безбашенном и энергичном, как песни Enter Shikari, чемпионате, где ставка на 4-3-3 вечно в моде, не так много тренеров, которые выделяются среди серой массы. Конечно, и в Стране тюльпанов есть уникумы. Например, Эрик тен Хаг, поучившись два года у Хосепа Гвардиолы в «Баварии», сделал «Утрехт» одной из самых колючих команд Эредивизии, наладив игру в защите и дав подопечным задание регулярно использовать разрезные передачи через середину.
У «Аякса» есть Франк де Бур – его эксперименты с 4-3-3 выглядят смело и свежо, находится место даже голландской вариации игры с «ложной девяткой» (раньше её с блеском исполнял Сим де Йонг, сейчас время от времени «девяткой» выходит Дэви Классен). У ПСВ – Филипп Коку, который в дуэли с «Атлетико» доказал, что команда из Голландии может играть строго, в три центральных защитника, а не рваться вперёд. Школа Луи ван Гала и Рональда Кумана налицо. Всего три тренерских команды на всю Эредивизию - «Утрехт», «Аякс» и ПСВ, причём с поправками (де Бур уже давно плутает в запутанном лесу своих идей, Коку же строит команду-хамелеон, чьи игровой рисунок и настроение зависят от соперника). Негусто. А каждый сильный тренер идёт работать только в топ-чемпионаты – туда, где ему готовы предложить больше денег.
Есть ещё Йон ван дер Бром, растущий под крылом Марко ван Бастена вместе с «Алкмаром». Но он не тактик-реформатор, способный предложить голландскому футболу что-то новое. Он психолог, под чьим чутким руководством раскрывается молодёжь (например, форвард «сыроваров» Винсент Янссен – на «товарняк» с Францией он впервые в карьере получил вызов в сборную). И, в общем, всё.
Других ярких тренеров с незамыленным взглядом в Голландии просто нет. Остальные плывут по течению, играют по канонам, меняя лишь мелочи. Если вдруг – следственного эксперимента ради – вытащить из «Фейеноорда» Джованни ван Бронкхорста, худшего психолога сезона (категоричность тут к месту: как можно проиграть 7 матчей кряду, будучи в чемпионской гонке, и допустить внутрикомандный раздрай?), а на его скамейку посадить Алфонса Грунендейка из соседского «Эксельсиора» – не изменится ничего. Эти двое, как и большинство голландских тренеров, не станут революционерами – они так и будут играть по схеме 4-3-3, делая косметические изменения (вроде перестроения «Фейеноорда» на тактику с одним опорным, Веиновичем, вместо двух) и не ставя необычные эксперименты. Они никогда не станут такими, как Луи ван Гал, – спорным противоречивым, но падким на что-то новое.
Возможно, причина такого тренерского застоя в консерватизме голландцев. Они позовут в «Аякс» или «Фейеноорд» либо своего воспитанника, либо специалиста с уровня ниже, из «Алкмара» или «Твенте». Но не станут звать иностранца. Голландским тренерам не хватает идей других школ. Тен Хаг строит «Утрехт» по образу и подобию команд Хосепа Гвардиолы, который, в свою очередь, опирается на итальянцев Сакки и Маццоне. Смешение стилей и школ даёт непревзойдённый эффект – «Утрехт» идёт в Эредивизии пятым, а в Кубке Нидерландов уже добрался до финала.
Голландцам нужен ещё хотя бы один тренер, набивший шишек и набравшийся опыта за рубежом. Возможно, вскоре он уже появится в Стране тюльпанов – Яп Стам, поработавший с Алексом Фергюсоном и Карло Анчелотти, а в последние годы наставлявший на путь истинный молодёжь «Аякса», с лета возглавит «Виллем II». Главное, чтобы Стам действительно оказался проводником новых идей. Любителей плыть по течению и так хватает.
***
В Голландии начинают умирать клубы
Ни для кого не новость, что «Твенте» находится в коме, а дышать ему помогает аппарат искусственного дыхания в виде поблажки от KNVB, которая дала «туккерс» время на погашение долгов. Летом прошлого года мы рассказывали, как «Твенте» встал на грань банкротства – спасибо Йопу Мюнстерману, чьё «умение» вести менеджмент не переплюнут даже в России. С тех пор «Твенте» стало только хуже – клуб не смог содержать «молодёжку», женскую команду и влез в 90-миллионный долг. Вдобавок в Сеть выбросили договор «Твенте» с инвестиционным фондом Doyen Sports, который получал от клуба 30% с продаж игроков. Именно поэтому последние продажи «туккерс» – Тадич, Кастаньос, Промес – не помогли клубу зажить припеваючи. Именно поэтому ничего не изменит продажа единственного ценного актива «Твенте» – Хакима Зиеха, единственного лучика света в этом тёмном царстве.
Как бесславно вести менеджмент. Уроки от голландского «Твенте»
Сейчас дела «Твенте» ещё хуже. Клуб на три года отстранён от еврокубков, а руководителям установили дедлайн по закрытию долгов – до конца сезона. Мэрия Энсхеде сделала всё, чтобы «Твенте» остался на плаву, и вложила в клуб 32 млн евро – астрономические для города деньги. Но есть ли ещё хоть один инвестор, который поверит аферисту Мюнстерману?
К сожалению, это не единичный случай.
Вместе с «Твенте» летом рискует умереть «Фортуна» из Ситтарда (17-е место в Эрстедивизии). Клуб из провинции Лимбург, чьи главные символы – сыр и местная водка, пострадал из-за неправильно составленного бюджета. Проблемы с выплатой зарплат, дефицит в 900 тыс. – это только верхушка айсберга. Пока что болельщики «Фортуны» спасают клуб – они выкупили часть акций клуба за 91 тыс. евро. Но жёлто-зелёным рано расслабляться. Шесть лет назад они уже были на грани банкротства, на клубном счету оставалось всего 200 евро – тогда «Фортуну» удалось спасти лишь чудом.
С трудом держится на плаву «Неймеген» – в 2002-м компания NEC, курирующая клуб, продала стадион городским властям, а теперь с трудом платит за аренду «Гоффертстадиона». Задержки зарплат есть в «Зволле». «Ден Хаг» и «Рода» перестали испытывать финансовые трудности благодаря появлению частных инвесторов. В Гааге уже почти два года заведуют китайцы во главе с Хуэй Вангом, в Керкраде с ноября 2015-го – Фриц Шруфф, владелец продуктовых магазинов.
Глядя на Нидерланды, понимаешь, что финансовый фэйр-плей стал злом не только для Восточной Европы. Везде есть такие, как Мюнстерман, но ведь клубы могут погибнуть и из-за банальной нехватки денег на сезон, отсутствия спонсорских вложений. В стране, где 90% клубов живут с мизерным бюджетом, а мощной фанатской армией располагает только «большая тройка» - «Аякс», «Фейеноорд» и ПСВ, сложно держаться на плаву, вкладывать деньги в основу, в школу и при этом чего-то добиваться. Припеваючи живут лишь клубы, у которых есть частные инвесторы, – «Витесс» Александра Чигиринского и «Утрехт» Франса ван Соймерена. Скоро то же самое будет с «Ден Хагом» и «Родой».
Остальные клубы Нидерландов живут за счёт спонсоров, продаж билетов, телеправ и игроков, а также подачек от городских администраций. Ничего не напоминает?
***
В Голландии не знают, что делать дальше
«Кризис поглотил голландский футбол. Мы больше не готовы морально, технически и тактически. Наш футбол в упадке», – такую «новогоднюю открытку» для читателей подготовил Volkskrant в декабре. Но ещё больше удивляет голландских журналистов даже не упадок. Вместо того чтобы глубоко копнуть, выяснить, где система, выстраиваемая годами, дала трещину, в Нидерландах решают и обсуждают побочные вопросы. Например, как наказать Мемфиса Депая, приехавшего на сбор «оранжевых» в шляпе? Его игра за «Юнайтед» уже мало кого волнует.
Голландцы заранее окружают себя тупиковыми мыслями: пока в холодных Швеции и Норвегии строят крытые стадионы и стелют искусственные газоны, в Нидерландах уверены, что синтетика убьёт футбол в стране. Вдвойне странно, что так считает Марсель Брандс – спортивный директор ПСВ, собаку съевший в футбольном бизнесе. В конце прошлого года, на съезде в Арнеме, Тийс Велема из Национального университета Тайваня и профессор клинической медицины Франк Валькс, заручившись массой фактов, в своей презентации в PowerPoint доказали: негативное влияние синтетической травы на игру лишь миф. Из-за такого газона полёт мяча не становится более предсказуемым, игра – жёстче, травмы – чаще и тяжелее. Однако мало кто поменял мнение после этой презентации. Теперь об игре на искусственной траве спрашивают и тренеров, и игроков, в чьих головах по вине горе-функционеров тоже пустили корни мифические суждения, не имеющие общего с реальностью.
В Голландии стали с холодным недоверием относиться к инновациям. Это губительно, это противоречит оранжевому футбольному гену, заложенному в ДНК игры Йоханом Кройфом. Вместо того чтобы развивать свою систему подготовки молодёжи, усваивать новые течения футбола, голландцы смотрят, как Европа выезжает на их идеях.
, если бы Мишель Саблон и Боб Бровайс не съездили на стажировку в «Аякс», забрав домой немыслимую любовь к схеме 4-3-3 на всех уровнях, матчам 2х2 и 5х5 на коробках, развитию дриблинга и диагоналей. Дания не получила бы поколение Кьяра, Хёйбьерга и Эриксена, если бы не безумный Мортен Ольсен, который взялся в одиночку решать проблемы датского футбола, основываясь на накопленном в «Аяксе» опыте. Да что говорить – даже «Барселона» не была бы сейчас столь мощна, если бы не Йохан Кройф и его методики.
Но пока соседи, усвоив голландские идеи, выводят свой футбол на новый уровень, Голландия деградирует. И даже если «Аякс» через год внезапно выйдет в четвертьфинал Лиги чемпионов, а сборная отберётся на ЧМ в Россию, этот процесс вряд ли остановится.
Пока в Голландии, наконец, не поймут, что в системе нужно что-то менять.
Предыстория и начало бума
Одним из иностранцев, заинтригованных тюльпанами, был Охир Гилэн де Бузбек, австрийский посол в Турции (1555-1562). Он привез несколько луковиц из Константинополя в Вену, где их посадили в садах Фердинанда I, императора из династии Габсбургов. Там тюльпаны расцвели под опытным наблюдением Шарля де Леклюза, французского ботаника, более известного под своим латинским именем Карл Клузиус.
Вскоре слава Клузиуса привлекла внимание Лейденского университета в Нидерландах, и его уговорили стать куратором университетского ботанического сада. В октябре 1593 года, с «тайным запасом луковиц тюльпанов», Клузиус приехал в Лейден . Несколько месяцев спустя, весной 1594 года, новый сад Клузиуса стал местом самого первого тюльпана, зацветшего в Нидерландах.
За 20 с лишним лет голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.
Расцвет торговли
Обвал цен
Примечания
Ссылки
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Тюльпаномания" в других словарях:
- (от тюльпан и греч. mania страсть). Чрезмерная любовь к тюльпанам, которая в XVII ст. развилась до того в Голландии, что за луковицу платили по 13000 гульденов, пока, наконец, не был издан закон против такого рода сумасбродства. Словарь… … Словарь иностранных слов русского языка
См. Тюльпан …
Финансы Публичные финансы: Международные финансы Государственный бюджет Местный бюджет Частные финансы: Корпоративные финансы Финансы домохозяйств Финансовые рынки: Рынок денег Валютный рынок Фондовый рынок Срочный рынок Финансовые инструмен … Википедия
- (теория). Под Т. разумеют промысловую деятельность, имеющую целью преодолевать препятствия, разделяющие производителей и потребителей во времени и пространстве. Это определение (Ван дер Боргт) шире общепринятого, по которому Т. заключается в… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
- (Tulipa), род многолетних трав сем. лилейных. Стебель выс. 6 50 см, с 2 3 (5) листьями и 1 (реже несколькими) ярким цветком. Размножаются семенами. Ок. 100 видов, в умеренном поясе Евразии (гл. обр. в Ср. Азии). В СССР ок. 80 видов, в Ср. Азии,… … Биологический энциклопедический словарь
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете … Википедия
Вторая половина 20 века ознаменовалась крупными финансовыми пузырями. Люди делали деньги из воздуха, финансовый пузырь раздувался… а потом лопался. То же самое произошло и с голландскими тюльпанами, только в 17 веке.
Сейчас Голландию называют страной тюльпанов, но они росли здесь не всегда. В Нидерланды тюльпаны завез ботаник Карл Клузиус. Он купил их для своей коллекции в Константинополе и высадил в небольшом саду, надеясь исследовать их медицинские свойства.
Но выдающимися свойствами новых цветов оказались другие — декоративные. Вскоре голландские тюльпаны превратились в атрибут богатства. Цена на обычные луковицы была дорогой, а на редкие — астрономически дорогой. Луковица сорта Viceroy продавалась за 2500 золотых флоринов (около 1250 долларов в современной валюте), а луковица более редкого сорта Semper Augustus — за 5000.
Давайте узнаем подробнее про тюльпановую лихорадку…
Настоящей родиной тюльпанов является не Голландия, как принято считать, а Центральная Азия. По сей день в долинах Тянь-Шаня, на полях Китая, Кыргызстана, Монголии и Алтая можно видеть дикие тюльпаны. А Казахстан – одна из ключевых территорий распространения этих цветов в мире. Из более 100 видов тюльпанов 38 в своем первозданном виде произрастают именно там. Самое красивое зрелище, которое я видел в своей жизни, – майская степь на границе Казахстана и Киргизии, вся сплошь покрытая алыми цветами.
Конечно, древние степняки не разводили цветников и клумб – при кочевом образе жизни это было весьма затруднительно. Но любовались весенними степями, сплошь покрытыми алыми цветами, и слагали песни и легенды. Говорили, что первый тюльпан вырос на крови последнего дракона. Старики утверждали, что нежный цветок вырастает из тела погибшего в бою воина. Сколько в степи алых тюльпанов, столько бойцов сложили на этом поле жизнь.
Впервые начали культивировать дикие тюльпаны, привезенные из степных краев, в Древней Персии. Жестокий и свирепый царь Камбиз очень любил розы, но выращивал в своем саду и другие цветы, в том числе и тюльпаны. Хотя основную работу делали рабы-садовники, сам царь не брезговал поухаживать за растениями.
Камбиз, прославленный своей свирепостью, трепетно относился к цветочкам, а садовников, допустивших малейший промах, наказывал мучительной казнью.
Теперь трудно установить, какие виды явились предками первых садовых растений, но, по мнению многих ученых, это были дикорастущие тюльпаны Геснера и Шренка, растущие в предгорьях Заилийского Алатау.
Очень любили тюльпаны турки, а их правители в своих садах разводили настоящие ковры из живых цветов. При дворе даже был специальный министр тюльпанов.
Во времена ночных пиршеств под открытым небом на обширные клумбы выпускали черепах с прикрепленными к панцирю зажженными свечами. Блуждающие огоньки среди красивых цветов были великолепны.
Турки называли тюльпаны «лале» и часто своих дочерей тоже нарекали этим именем. Лале до сих пор является самым популярным женским именем в Турции.
В середине XVI века посланник австрийского императора в Турции Олье де Бюсбекоме отправил большую партию луковиц и семян тюльпанов в Вену. Директором Венского сада лекарственных растений был профессор ботаники Шарль де Леклюз, подписывающийся по обычаям того времени латинским именем Каролюс Клузиус. Он сразу и навсегда влюбился в экзотические цветы и бескорыстно разослал семена и луковицы тюльпанов всем своим друзьям и знакомым.
Но вскоре его покровитель император Максимилиан II, эстет и любитель цветов, неожиданно умер, и на престол взошел ревностный католик Рудольф II, не интересующийся ботаникой и не терпевший протестантов при своем дворе.
Клузиус отправился в Голландию в Лейденский университет, куда его давно переманивали на должность директора ботанического сада. Под его руководством сад стал самым лучшим в Европе. Там произрастало множество экзотических растений и цветов и, конечно же, любимцы Клузиуса – тюльпаны.
Голландцы, посмотрев на диковинку, предлагали Клезиусу большие деньги за луковицы этих невиданных цветов — но тот не хотел «делиться опытом» с новыми соотечественниками. Голландцы после безуспешных попыток решить дело мирным путем в конце концов, темной ночью просто выкрали луковицы. Прошло несколько лет, и тюльпаны потихоньку начинают распространяться по всем провинциям.
Тюльпан, а не какой-либо другой цветок стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей одну из самых экономически развитых стран Европы, и еще по одной причине. Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока, его завезли из Турции в середине XVI века. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из его луковиц вырастали красивые цветки той или иной окраски, а через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы, каждый раз разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это выглядело чудом. Если торговец бриллиантами должен был купить за большие деньги новый алмаз и огранить его по-новому, то владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог стать владельцем нового, неповторимого сорта, стоившего на тюльпановом рынке уже на несколько порядков больше.
Тюльпан был хорош тем, что его полосатые сорта идеально соответствовали потребностям верхней составляющей рынка сбыта — такие цветки были редкостью и продавались по очень высокой цене, тогда как основная масса обычных желтых, розовых и красных тюльпанов насыщали по умеренным ценам гораздо более емкий рынок для среднего класса.
В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова — 100 флоринов.
Второй причиной тюльпанового бума стала чума 1633-1635 годов. Чумой тогда называли любую серьезную эпидемию, которая могла быть и чаще всего была эпидемией холеры. Но как бы то ни было, из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук и, соответственно, выросли зарплаты. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.
Однако тюльпаны — растения сезонные. До тюльпанового бума торговля ими ограничивалась периодом с мая, когда луковицы цветов выкапывали, до октября, тогда их сажали, а зацветал тюльпан следующей весной. Но бешеный спрос на цветы существовал круглый год! Такое положение вещей никак не устраивало «тюльпановых брокеров», терявших в мертвый сезон прибыль. И тогда сделки на тюльпаны начали заключаться в виде контрактов на урожай следующего года. Риск для покупателя, конечно, был, но и цена была, соответственно, меньше. То есть если рискнуть и купить будущие тюльпаны в ноябре или декабре, то весной их можно было продать на порядок или даже на несколько порядков дороже. А отсюда уже всего один шаг для настоящих фьючерсных сделок, и этот шаг был тут же сделан. В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их «урожая» 1936 года приобрела вид фьючерсных контрактов. Что случилось дальше, наверное, уже понятно. Началась спекуляция контрактами, как любыми другими ценными бумагами.
Регулярные тюльпановые торги велись на фондовой бирже Амстердама. В Роттердаме, Харлеме, Лейдене, Алкмаре и Хорне в тавернах собирались импровизированные тюльпановые биржи, получившие название коллегий. На них занимались, по сути, тем же, чем и на главной амстердамской бирже, т. е. спекуляцией «бумажными» тюльпанами.
В 1636 году тюльпаны стали предметом большой биржевой игры. Появились спекулянты, рисковавшие перекупать «бумажные» цветы в течение лета, чтобы продать их еще дороже следующей весной перед началом сезона. Был даже разработан специальный ритуал торговли ценными бумагами на коллегиях. Например, потенциальному покупателю запрещалось называть свою цену, он мог только намекнуть, что не прочь купить данный контракт.
После этого один из продавцов вставал из-за стола, и они вдвоем уединялись в задней комнате таверны. Если они не договаривались, то по возвращении в общий зал платили небольшую сумму всем остальным в качестве компенсации за срыв возможной сделки. Но торги не останавливались, и уже новая парочка удалялась в отдельную комнату. А «компенсация» несостоявшихся партнеров тут же тратилась на выпивку для всех почтенных брокеров, так что торги, надо думать, проходили весело. Если же сделка заключалась, то по возвращении из кабинета продавец и покупатель выставляли всем присутствующим магарыч и по обычаю плескали на всех пивом и водкой. Современник описывал сценарий подобных сделок так: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и их иметь не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии».
До наших дней дошел список товаров, которые один голландец предлагал другому в обмен на луковицу тюльпана. В него входили: кровать, полный комплект одежды и тысяча фунтов сыра. Под конец тюльпановой лихорадки цены взлетели так высоко, что луковицы никто уже не рисковал высаживать — их хранили, словно золотые самородки.
К зиме 1636 года тюльпаномания достигла своего пика. Луковицы выросли в цене в десятки раз — их давали в приданое невестам, выменивали на дома и картины. Известен случай, когда за луковицу редкого сорта тюльпана заплатили целым пивоваренным производством. Люди сходили с ума — они закладывали свои дома, а на вырученные деньги покупали луковицы, надеясь продать их еще дороже. Некоторые луковицы не успевали выкапывать из земли — а они уже меняли десяток-другой хозяев.
Цены росли как на дрожжах. Луковицы тюльпанов Admiral de Maan, стоившие 15 флоринов за штуку, продавались спустя два года уже по 175 флоринов. Цена сорта Centen с 40 флоринов подскочила до 350, за одну луковицу Admiral Liefkin платили 4400 флоринов. Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла «2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок» — всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.
Тюльпановая лихорадка породила легенды. Одна из них — про то, как портовый босяк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка — это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана Semper Augustus («Вечный август»), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда босяка нашли, он уже доедал селедку с «луком». Бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах.
Другой апокриф — о том, как харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому удалось вывести черный тюльпан. Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы черного тюльпана за 1500 флоринов. После чего прямо на глазах у тюльпановода — любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашицу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. А сапожник не вынес варварства, слег и умер.
Первый звонок прозвенел в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты наконец увидели, что торговля идет в основном «бумажными» тюльпанами. С резким увеличением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос. В хитросплетениях рынка могли разобраться только эксперты. Они и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, все продавали. Цены падали катастрофически. Разорялись и бедные, и богатые.
Основные дилеры предприняли отчаянную попытку спасти положение, инсценируя для публики мнимые аукционы. Покупатели начали разрывать контракты на цветы летнего сезона 1637 года, и 24 февраля представители главных центров по выращиванию тюльпанов собрались в Амстердаме на экстренное совещание. Они предложили следующий сценарий выхода из кризиса. Контракты, заключенные до ноября 1636 года, считать действительными, а те сделки, что были после, покупатель имеет право расторгнуть в одностороннем порядке, заплатив 10% отступного. Однако Верховный суд Нидерландов, посчитавший тюльпановодов главными виновниками массового разорения голландских граждан, наложил вето на это решение и предложил свой вариант. Продавцы, отчаявшиеся получить деньги со своих покупателей, получали право продать товар третьей стороне за любую цену, а недополученную разницу потом стребовать с того, с кем было заключено первоначальное соглашение. Но покупать больше не хотел никто.
Страшная весть разнеслась по городу, а через какое-то время и по всей стране. По стране прокатилась волна самоубийств.
Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию своих граждан. Виноваты были все. По стране разослали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам. В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.
Трехлетний застой в других, «нетюльпановых» областях голландской экономики дорого обошелся стране. Некоторые потом даже сочли, что именно в период тюльпанового безумия главный конкурент Англия сумела перехватить многие исконно голландские рынки за границей. «Тюльпановая лихорадка» продолжалась с 1625 по 1637 год, и сколь стремительно она началась, столь же быстро пошла на убыль: рынок оказался перенасыщен цветами. Покупатели уже не хотели выкладывать тысячи за «Улыбку принцессы», «Черного дьявола», за «Ширли», «Фэнси Фрилс», за «Анжелику» или «Гарден Парти». Цены на луковицы падали, семьи разорялись, люди, будто очнувшись, стали возвращаться к прежним повседневным делам, хотя дел почти не осталось: многие оказались без мастерских, без инструментов. Только и было в хозяйстве что мешочек крепких маленьких луковиц…
Понять голландцев и их помешательство на цветах можно. Ведь те тюльпаны были безумно красивы, гораздо красивее нынешних. И, как ни парадоксально, основная причина великолепия цветов заключалась в том, что они были больны – поражены вирусом цветочной мозаики. Из-за него на лепестках цветов появлялись белые или желтые полоски вперемешку со штрихами разных оттенков розового или красного цвета.
Пестрая окраска лепестков очень декоративна, и такие тюльпаны ценились больше, чем однотонные. Но вирус есть вирус. Больные растения развиваются слабо, образуют меньше потомства и зацветают позже. И хотя не гибнут, но менее жизнеспособны – могут расти лишь в тепличных условиях. Селекционеры поняли, что необходим прилив свежей «крови» – дикой, первобытно мощной, природной. Но где достать таких «дикарей» – в Турции и Персии тюльпаны тоже окультурились и потеряли первобытную силу.
И вот в середине XIX века появились статьи и монографии российского путешественника Александра Шренка, исследовавшего обширные районы Центрального Казахстана и Семиречья. В них описывалось, что в далеких киргиз-кайсацких степях и у подножья гор растет огромное количество диких тюльпанов. Их никто не разводит, никто за ними не ухаживает, они растут сами по себе и каждую весну буквально покрывают всю степь алым ковром.
В те времена Петербургским ботаническим садом заведовал швейцарец Эдуард Регель. Его сын Альберт был направлен уездным врачом в Кульджу. Вернувшись в Петербург, он рассказал папе-ботанику о неизведанном растительном мире Казахстана и Семиречья. Старший Регель стал выбивать из казны деньги на научную экспедицию. Как и сегодня, тогдашние чиновники меньше всего обращали внимание на науку, а тем паче на ботанику.
Однако Регелю все-таки удалось добиться расположения влиятельных лиц, и экспедиция Альберта отправилась в путь.
Результаты превзошли все ожидания. Альберт собирал коллекции флоры, состоящие из засушенных растений, луковиц, семян, и отправлял нарочными в Петербург, где его отец скрупулезно описывал и определял растения, среди которых оказалось очень много видов, доселе неизвестных науке, в том числе девять видов дикорастущих тюльпанов. Один из видов назвали в честь младшего Регеля – тюльпан Альберта, другой – в честь первопроходца Александра Шренка, а большинству видов пришлось дать имена благодетелей-чиновников – Колпаковского, Грейга, Кауфмана.
Благодаря семейству Регелей виды казахстанских тюльпанов попали в Голландию, Англию, Францию, Германию и Америку, где обратили на себя внимание селекционеров, став прародителями большинства современных сортов. 75% всех садовых голландских тюльпанов являются потомками тюльпанов Грейга и Кауфмана.
Тюльпаны – спасители
Во время Второй мировой войны, когда из-за блокады начался голод, голландцам пришлось есть луковицы тюльпанов. Они жесткие, невкусные, малокалорийные, но тем не менее спасли многих мирных жителей от голодной смерти.
А вообще тюльпаны надо сажать и растить: в садах, палисадниках, клумбах, теплицах. И еще эти прекрасные и нежные цветы надо дарить женщинам – женам, любимым подругам, матерям, сестрам, всем женщинам без исключения. Потому что и те и другие прекрасны.
П.С. кстати, яркая и разнообразная расцветка тюльпанов — следствие действия особого вируса, который заражает луковицу и разукрашивает цветок в разные оттенки. Тюльпан от природы по жизни только красный. любой другой цвет это вирусное заболевание. люди научились это использовать. и т. д и т. п. .
источники
http://www.irinaepifan.narod.ru/tulip.html
http://www.historyhouse.com/in_history/tulip/
http://tainy.info/history/tyulpanovaya-lixoradka/
Давайте я вам еще что нибудь интересного напомню про растения: вот например , а вот . А вот удивительный и Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -